18. Творчество и производство

В ходе рассмотрения данного процесса, мы не увидим ничего похожего на то, что разного рода путанники и идеалисты понимают под словом «творчество», то есть необусловленного производства каких бы то ни было новых форм материальной действительности из ничего, или из своей собственной головы, которая полагается оторванной от физиологического тела и социального контекста существования, коль скоро ей приписывается способность творить нечто новое безотносительно объективной реальности.

На самом деле понятия «творчества», «сотворения нового», «креативности» и т.п. происходят от непонимания людьми общественно-физиологического характера мышления как комбинаторики объектных форм, которые переходят с субстрата на субстрат, и при наложении друг на друга в нейронных сетях головного мозга, действительно производят какие-то новые формы, однако отнюдь не из «ничего», а всегда лишь из уже имеющихся в наличии форм. Соответственно, ни авторство, ни творчество в том спиритуалистическом смысле, который сообщают данным словам разного рода путанники, метафизики и богословы, просто не имеют, да и не могут иметь места в действительности, как не имеют места в реальности такие вещи как «бог», «душа», «свободная воля», «индивидуальность», и прочий тому подобный суеверный вздор. Часто приводят пример картины или книги, у которых будто бы есть автор. Но процесс написания книги или картины разлагается на последовательность мышечных сокращений, приводящих в движение соответствующий материальный инструмент, переносящий на обрабатываемый материал формы, собранные в нейронной сети путём комбинации блуждающих по ним электрохимических отражений, побудивших мышцы сокращаться так, а не иначе. Следовательно, творчество, понимаемое идеалистически, вовсе имеет смысла, а в материалистическом смысле данное слово может обозначать лишь сложный, необычный и особенно полезный для данного общества характер комбинаторики объектных отражений в ходе орудийно-языковой деятельности, осуществляемой тем или иным человеком в том или ином трудовом коллективе – так как никакого «человека», равно как и никакого «сознания» вне трудовой деятельности нет и быть не может.

Данное утверждение может показаться спорным, так как сознание обычно понимается в повседневной речи как осознанность собственных действий и окружающего мира, противоположная бессознательным состояниям и регионам психики, а также, пожалуй, биологическим и физическим формам существования материи, которые также противопоставляются человеческому бытию как «бессознательные». Данное словоупотребление, не будучи отрефлексированным, иногда приводит к забавным казусам, к числу которых принадлежит вся «аналитическая философия сознания», представляющая собой особый вид буржуазной схоластики, впрочем, сильно ущербный по сравнению со средневековой, которая при всех её недостатках, использовала категориальный аппарат великого античного философа-диалектика Аристотеля, тогда как современная «аналитическая философия», отрицающая пользу и необходимость критического переосмысления философских открытий, сделанных в истории философии, вынуждена использовать в качестве категориального аппарата дикую смесь из просторечных выражений и бессодержательных иероглифов формальной логики. Нечего и говорить, что вся та безмысленная и бессмысленная писанина, что выходит из-под пера господ профессоров, практикующих подобного рода метафизику в качестве метода и категориального аппарата, не имеет никакой научной или философской ценности, и может быть рассматриваема лишь как ещё одно свидетельство идеологического вырождения капиталистического общества. В рамках этой «философии», по причине абсолютной безграмотности её носителей, сформулировано множество псевдопроблем, из которых я приведу здесь две наиболее популярные, чтобы на их примере разъяснить различие между сознанием как орудийно-языковой деятельностью общественных коллективов и осознанием как психофизиологическим процессом, сопровождающим эту деятельность на определённых её этапах.