20. Псевдопроблема Квалиа

Другая псевдопроблема, которой стремятся запутать себя и всех окружающих аналитические шарлатаны, называется «проблемой квалиа», причём эти самые «квалиа» называют любые специфические и осознаваемые восприятия, например цвета, удовольствия, звука, красивости и т.п., приписывая им абсолютную субъективность и качественное отличие от физических состояний головного мозга, сверхъестественным образом сопровождающих их переживание. Упоминавшийся выше Джон Сёрль дошёл в своих софистических рассуждениях об этой не существующей в действительности субстанции до такого фанатизма и воинствующего мракобесия, что провозгласил, будто сознание и квалиа суть одно и то же. Мы уже пояснили выше различие между сознанием, абсолютно несводимым к физиологическим процессам внутри головного мозга, которые лишь выражают те или иные общественные отношения, внешние по отношению к нему, и осознаванием как пониманием и пред-ставлением тех или иных процессов в ходе предметной деятельности человека, которые позитивисты считают самим сознанием, делая из нервной активности и вызываемых ею состояний фетиш, на который сами же потом и молятся, удивляясь тому, что все их моленья и камланья остаются безответными.

14. Теория отражения

Принятие плоской онтологии, энергетически-насыщенной фрагментарности и её имманентных пределов в качестве существенной составляющей диалектического материализма позволяет, в частности, достичь лучшего понимания теории отражения, как в историческом, так и в онтологическом отношении, применительно к исторической смене ведущих типов отражения материальных форм, и в приложении к критике явления так называемого «творчества», сторонники которой утверждают, будто объекты сознания не только и не столько отражаются, сколько творятся сознанием, причём существенным является широкий разброс в философских основаниях, подводимых под данное обоснование – начиная с субъективного идеализма Фихте, объективного идеализма Шеллинга и абсолютного идеализма Гегеля, и заканчивая гносео-онтологическим извращением диалектического материализма у Ильенкова и его последователей а также смешением марксизма с позитивизмом у Богданова – не говоря уже о разнообразных позитивистских и феноменологических учениях, которые мне глубоко отратительны по причине крайней схоластичности, бессодержательности, бессвязности и пустословия, посредством которых идеологи империализма вводят в заблуждение самих себя и надеются ввести в заблуждение своих не сведущих в философии читателей. Теория отражения, как мы понимаем, исторически имела место не только в материалистических, но и в объективно-идеалистических философских системах, если в них содержались элементы дуализма – например, в платонизме, где есть представление о материи как мире чистого становления, в котором отражаются сверхъестественные небесные сущности-идеи. 

13. Пределы и беспредельное

Ведя речь о различных пределах, мы должны понимать, что и сами пределы имеют свои пределы, выход за которые ведёт к качественным изменениям в их природе, образуя то, что выдающийся идеалист-диалектик прошлого, Георг Вильгельм Фридрих Гегель определял как узловую линию отношений меры, вдоль которой движется по его ошибочному мнению Абсолютный Дух, а на самом деле – абсолютное бытие, то есть сама материальная субстанция. Общеизвестными являются качественные переходы между физической и химической, химической и биологической, биологической и социальной формами движения материи, принимающие форму снятия-сохранения противоречий – а также бесчисленное многообразие переходов в пределах этих форм. Вместе с тем, сообразно выше изложенным рассуждениям, мы не должны понимать сущность узловой линии отношений меры метафизически, повторяя вслед за Гегелем отнюдь не лучшие, а худшие моменты его системы, так как всякое отношение мер, будучи осуществлено как для-себя-бытие реальности объект-объектных отношений, само является трансверсальным, так что многообразные реальности, определённые отношениями мер, взаимодействуют друг с другом номадологически на плане имманенции всеобщего предела, как вложенные и пересекающиеся фигуры на плоскости, а не как оторванные друг от друга этажи пирамиды, уходящей вершиной в потусторонний мир. Система сопряжённых ТбО и абсолют в качестве их всеобщего предела – именно так и следует понимать природу в рамках современного диалектического материализма.

12. Психофизиологическая проблема

На этом основании мы можем умозаключить о надуманности психофизиологической проблемы в её позитивистской трактовке, когда физиологическому телу, вырыванному из общественной среды, приписывается способность самостоятельного мышления, и затем начинаются столь же схоластические, сколь и бесполезные мудрования о том, как понятийное мышление соотносится с электрохимическими реакциями головного мозга. И проблема не в том, что не нужно изучать физиологию головного мозга – а в том, что данный предмет исследования относится к области частной науки нейрофизиологии, а не к общефилософским проблемам. Поэтому критика Ильенковым некоторых психологов и философов-материалистов вульгарного толка представляется нам совершенно справедливой, а её пропаганда могла бы уберечь многих исследователей нейрофизиологии от бессмысленной траты времени и сил, к чему побуждают тех, кто им верит так называемые «аналитические философы», а в действительности – обыкновенные мошенники, попы позитивистского прихода, пропагандирующие идеологию покорности научного сообщества крупному финансовому капиталу и отвлекающие учёных, преподавателей и студентов от борьбы за коммунизм и от познания объективной реальности.

11. Окказионализм

Однако, неверно было бы полагать, будто все объекты взаимодействуют друг с другом непосредственно – такой подход является абстрактным, и он чреват тем самым фетишизмом, справедливой критике которого посвящено множество замечательных страниц марксистской классической литературы. Так, фетишисты в первичном смысле этого слова верят, будто вытесанный ими идол или какой-нибудь необычный камень, или сушёная мышь, обвязанная красной ленточкой – всё это есть непосредственные воплощения тех богов и духов, которым он молится, и что эти предметы и есть сами эти духи, которых в случае успеха можно «накормить», а в случае неисполнения требования – высечь розгами, обругать, запачкать, или наказать ещё каким-нибудь способом. Товарные фетишисты – то есть буржуазные экономисты вульгарного толка и все, кто им верит – проповедуют, будто стоимость и цена товара суть одно и то же, так что стоимость товара возникает в момент купли-продажи, а не в ходе его производства. Причём данное суеверие проповедуется буржуазными экономистами не просто так, а с умыслом оправдать тираническую диктатуру крупного финансового капитала и отвлечь интересующихся экономикой граждан от классовой борьбы против капитализма.

10. Пространство субъектации

Дело в том, что субъектность, снятая в движении разрешения объект-объектных противоречий и их многообразных энергетических потенциалов, не является в отличие от мнения метафизиков, непременно сосредоточенной в какой-то одной точке пространства – в частности, в физиологическом теле человека, как полагали грубые материалисты, или в какой-то призрачной «душе», о которой много, но всё равно попусту, баснословят спиритуалисты, моралисты и попы – а является распределённой как в пространстве, так и во времени, находя своё осуществление в попеременном действии множества сил на тот или иной объект, а лучше сказать, взаимодействии множества объектов друг на друга с силой сообразно присущим им качествам.

9. Насыщенность фрагментарности

Шестой недостаток старого метафизического материализма состоит в неумении соединить энергетическую насыщенность системы с её виртуальной фрагментарностью, каковая проблема была разрешена лишь во второй половине XX века выдающимися французскими философами-марксистами, Феликсом Гваттари и Жилем Делёзом в понятиях желающего производства и тела без органов. Здесь следует сказать, что не следует думать, будто желание в рамках диалектического материализма истолковывается ими как категория психологическая, а тело – как категория физиологическая, совсем наоборот. 

8. Плоскость онтологии и иерархия

Пятый недостаток старого метафизического материализма состоит в том, что структура материи понимается строго иерахизированно, что ведёт к редукционизму всякой сложности к совокупности элементов без учёта многообразия отношений между этими элементами и самим способом вычленения элементов из всякой целокупности, вытекающих в действительности из своеобразия самих отношений. Но предположение строгой иерахизии в структуре объект-объектных отношений противоречит реальности, так как объекты имеют тенденцию взаимодействовать друг с другом всеми способами, какими они только способны взаимодействовать, игнорируя иерархические уровни, если только это возможно. Например, вульгарный материалист-физиолог нам сказал бы, что человеческое тело состоит из систем органов, те – из органов, те из тканей, те из клеток, те из органелл, те из молекул, те из атомов и так далее, что объект всякого уровня состоит лишь из объектов непосредственно низлежащего, и более глубокие уровни могут на него воздействовать лишь опосредуясь по очереди каждым из промежуточных, а не напрямую. 

7. Материализм без сознания/идеального

И главным препятствием на пути нашего теоретического предприятия оказывается старый метафизический и механистический материализм, в который мы, если не будем строго придерживаться диалектического метода, рискуем впасть. Предположим, что материализм без идеального не тождественен материализму без диалектики, то есть метафизическому материализму. Но для того, чтобы сконструировать образ материи как субстанции всех вещей, одновременно тотальной и диалектически противоречивой и имманентной самой себе – то есть исключающей всякую потусторонность как в облике трансцендентности, так и трансцендентальности – необходимо установить те метафизические компоненты, которые были присущи старому материализму, и вместо них выявить истинные атрибуты материального бытия.

6. Тело и индивидуация

Вторая грубая ошибка, которую Ильенков допускает в данном рассуждении, есть утверждание о том, будто люди являются «индивидами», то есть их физиологическое и социальное тела являются неразделимыми на составные части никакими силами, естественного или искусственного происхождения, что не соответствует действительности. Ведь человеческое тело, что физиологическое, что общественное, состоит из умопомрачительного множества элементов – одних только атомов в теле взрослого человека массой 70 кг содержится порядка 6,7∙10²⁷, не говоря уже о частицах меньшего порядка – и число всех возможных сечений одного лишь физиологического тела представляется значительно большим, чем число атомов в данной вселенной. Следовательно, определять человека, то есть совокупность общественного и физиологического тел как нечто «неделимое», столь же нелепо и антинаучно, как определять состояние вещества в Планковскую эпоху, достигавшее порядка 10³² К как «негорячее».

5. О всеобщем

Эти явные ошибки, допущенные молодым Марксом, вместо того, чтобы исправить их, Ильенков поднимает на знамя и провозглашает чем-то великим, смешивая их не с лучшими, а с худшими положениями гегелевской системы. Например, его статья «О всеобщем» носит явно номиналистический, гносео-онтологический уклон. Начинается она следующими словами: «Что такое «всеобщее»? Что надлежит понимать под этим словом, – дабы избежать разнобоя и взаимонепонимания хотя бы в ходе чтения ближайших абзацев? Буквально, по смыслу слова, всеобщее – общее всем. Всем – очевидно индивидам, в виде необозримого множества которых представляется на первый взгляд тот мир, внутри которого мы живем и о котором мы говорим. Но это, пожалуй, и все, что можно сказать о «всеобщем» бесспорного, всеми одинаково понимаемого.» 

4. Сущности, субъекты и объекты

В начале мы уже указали, что выдающиеся идеалисты прошлого понимали «идеальное» как некие сущности, и определяли их прежде всего через самодостаточное бытие, и лишь затем через отношения выражения или не-выражения. Так, например, в шестом тезисе о Фейербахе Маркс определяет человеческую сущность как «совокупность всех общественных отношений». Что значит, что совокупность всех общественных отношений является человеческой сущностью? Очевидно, что она является человеческой сущностью постольку, поскольку производит объекты, выражающие свойства этой сущности как своей производящей причины. Аналогично, если мы возьмём пример стола и его сущности, то окажется, что сущностью стола, его «идеальным» являются отношения по производству, распределению, присвоению и потреблению столов в том или ином обществе. Или, если мы возьмём в качестве примера ценообразование товаров, то увидим, что сущностью всякой цены является меновая стоимость, произведённая абстрактным трудом, тогда как сущностью вообще любой цены является товарная форма, благодаря которой цену получают объекты и качества, не являющиеся результатом абстрактного труда – например, честь или совесть известной категории граждан капиталистического общества. Пока что наши примеры не сильно отличаются от примеров, приводимых Ильенковым.

3. Сущности и осознания

Итак, мы пришли к промежуточному выводу: идеальное понималось великими идеалистами прошлого, прежде всего Платоном и Гегелем, прежде всего как сущности материальных объектов, и лишь во вторую очередь, как осознания этих потусторонних сущностей отдельными людьми или всем обществом в целом. Ильенков же трактует идеальное преимущественно во втором смысле, оставляя без внимания первичное значение. И поскольку всякий объект может быть взят со стороны его бытия, то есть онтологически, или со стороны нашего познания его, то есть гносеологически, то было бы справедливо назвать эти два способа трактовки природы идеального онто-гносеологическим и гносео-онтологическим, так как первый из них делает акцент на том, что идеальное есть некая объективная невещественная сущность, обладающая бытием и существованием, от которой являются производными реальные объекты – тогда как вторая, которую преимущественно имеет в виду Ильенков, делает акцент на общественном характере идеального, возникающем из познавательной и трудовой деятельности человеческого общества. Данный акцент, который Эвальд Васильевич вкладывает в понятие идеального, и который может нам показаться чем-то произвольным, в действительности имеет свои основания, в том числе и прежде всего в трудах первооткрывателей диалектического материализма на нашей планете – Карла Маркса и Фридриха Энгельса, а также выдающегося учёного, философа и политика, далеко продвинувшего их дело – Владимира Ильича Ленина.

2. Ильенковщина и идеализм-1

Из всех советских философов и марксистов Эвальд Васильевич Ильенков является одним из наиболее прославляемых – и не без основания. В центре его исследовательской работы лежит проблема так называемого «идеального», которую он, по мнению его сторонников, успешно разрешал в рамках, намеченных основателями марксистской варианты диалектического материализма. Тем не менее, было бы весьма полезным в отношении данной проблематики последовать методу Маркса, который, наследуя немецкой классической и вообще новоевропейской буржуазной философии, является в то же самое время критическим методом. Связь критического метода Маркса и его предполагаемого последователя Ильенкова с буржуазной философией Нового времени проявляется в данном контексте трижды – по форме, по содержанию и по предмету. Формально понятие метода отсылает к философии Рене Декарта, автора "Рассуждения о методе", отстаивавшего в своих текстах плохо прочитанную до сих пор философскую гипотезу субстанциального дуализма – тогда как содержательно проблема "идеального" отсылает к монистическому прочтению картезианского дуализма Спинозы, прочитываемого Ильенковым как материалистическое решение психофизиологической проблемы. Предметно понятие критики отсылает к немецкому прочтению французского Просвещения, начиная с трёх "Критик" Канта и далее к "мыслителям подозрения", Марксу, Ницше и Фрейду, вплоть до современной критической теории и деконструкции.

Жиль Делёз и конец классической марксистской философии

Евгений Коноплёв

Жиль Делёз и конец классической марксистской философии

Введение

           

 Как показывает исторический опыт, всякое событие общественной и внеобщественной природы является преходящим. Возникая в силу определённого стечения причин, оно проходит этапы своего развития и рано или поздно прекращается, оставляя после себя те или иные результаты, которые, в свою очередь, могут послужить дальнейшему движению эволюционного прогресса.

Натурфилософия в учении Делёза и Гваттари

Евгений Коноплёв

Натурфилософия в учении Ж.Делёза и Ф.Гваттари

Введение

            В контексте материалистического поворота в современной философии, уже выразившего себя в различных формах спекулятивного реализма Мейясу, объектно-ориентированной онтологии Хармана, а также систем таких философов как Брассье, Негарестани, Джонстона, Вульфендейла и других – равно как и дышащих им в спину “стариков” – Бадью, Жижека и Латура – представляется важным определить критерии ценности уже имеющихся философских текста для развития на их основе последующих концептуальных построений и их научных, политических и методологических инвестиций. Значимым фактором в этом отношении является концептуальная насыщенность и разнообразие категорий, работающих в текстах того или иного автора. В этом отношении число значимых авторов и их текстов в новоевропейской философии вообще, весьма невелико. Так, например, сопоставимое число философски отрефлексированных понятий в системах начиная с Гегеля, имеет место лишь у восьми групп авторов М.Хайдеггера, Ж.Лакана, тандема Делёз-Гваттари, в школах Альтюссера и Щедровицкого-старшего, у Ж.Деррида, А.Бадью и С.Жижека.

Евгений Коноплёв. Тезисы о Михаиле Лифшице

Обращаясь к спектру вопросов марксистской ортодоксии и ортопраксии, нельзя пройти мимо творчества Михаила Лифшица – советского философа-марксиста, специалиста в области эстетики и материалистической диалектики, исследователя эстетических взглядов Маркса и Ленина, разработчика проблематик теории отражения, онтогносеологии и теории тождеств. Несомненным достоинством творчества Михаила Лифшица являются разносторонность поставленных им вопросов, их связность друг с другом и с основными направлениями марксистской мысли XX века, а также их архивная фиксированность как разнородных фрагментов, частичность и множественность которых оставляет пространство для дальнейшего развития и интерпретации. В этом отношении фрагментарность лифшицианских текстов очевидно противостоит попыткам критиков и сторонников Лифшица придать цельность, целостность его учению, соглашаясь или отвергая его в целом. Подобный метафизический "холизм", по существу является антидиалектическим отрицанием взглядов самого Михаила Лифшица, в частности его версии алеаторного материализма, альтернативной алеаторному материализму Луи Альтюссера и его учеников и единомышленников. Суть дела же заключается в том, чтобы принять фрагментарный характер лифшицианства, его диавокальный смысл, следуя одним фрагментам, комментируя другие, исправляя третьи, критикуя четвёртые, отлагая рассмотрение пятых до решения предыдущих, и так далее. Бесконечное запаздывание структуры текста, характерное для деконструкции само навязывается текстуальностью лифшицианского марксизма, которому мы должны следовать помимо мнений его единомышленников, учеников и даже самого автора, тем более что вопрос об авторской инстанции как предполагаемом источнике всех смыслов текста, давно решён материалистически в пользу самодостаточности текста как их автономного от авторского мнения источнике.